Русские корабли «Варяг», «Кореец» и почтовое судно «Сунгари» находились в корейском порту Чемульпо в качестве наблюдателей за обстановкой в Корее. В связи с полным прекращением телеграфного сообщения с Россией и угрозы начала боевых действий со стороны Японии, российский консул направил канонерскую лодку «Кореец» 26 января 1904 года за инструкциями в Порт-Артур. Однако, «Кореец» был встречен в море японской эскадрой и обстрелян. «Кореец», не отвечая на выстрелы, вернулся на рейд Чемульпо.

27 января утром (все даты по старому стилю) японский адмирал, возглавлявший японскую эскадру из 6 крейсеров разного класса и 8 миноносцев, сообщил через командиров иностранных кораблей, стоявших на рейде, командиру крейсера «Варяг» капитану 1-го ранга В.Ф. Рудневу о начале военных действий и потребовал, чтобы оба русских судна покинули рейд порта Чемульпо нейтральной Кореи. В противном случае, он атакует их в гавани.

На «Корейце» и «Варяге» начали готовиться к бою, хотя один «Варяг», имевший скорость 23 узла, мог уйти от японской эскадры. Но оставить одного «Корейца» врагу моряки не пожелали.

Около полудня «Варяг» и «Кореец» вышли навстречу врагу. Силы были явно неравными. Японский флот построился в боевой порядок и сосредоточил весь огонь на «Варяге».

Крейсер «Варяг»

Из донесения капитана Руднева:

"Один из первых снарядов японцев, попав в крейсер, разрушил верхний мостик, произведя пожар в штурманской рубке, и перебил фок-ванты, причем были убиты дальномерный офицер мичман граф Нирод и все дальномерщики станции №1 (пo окончании боя найдена одна рука графа Нирода, державшая дальномер).

После этого выстрела снаряды начали попадать в крейсер чаще, причем недолетавшие снаряды осыпали осколками и разрушали надстройки и шлюпки. Последующими выстрелами было подбито 6-дюймовое орудие №3; вся прислуга орудия и подачи убита или ранена и тяжело ранен плутонговый командир мичман Губонин, продолжавший командование плутонгом и отказавшийся идти на перевязку до тех пор, пока, обессилев, не упал. Непрерывно следовавшими снарядами был произведен пожар на шканцах, который был потушен старанием ревизора мичмана Черниловского-Сокол, у которого осколками было изорвано бывшее на нем платье.

Подбиты 6-дюймовые орудия - XII и IX; 75-мм - №21; 47-мм - №27 и 28. Почти снесен боевой грот-марс, уничтожена дальномерная станция №2, подбиты орудия №31 и №32, а также был произведен пожар в рундуках и в броневой палубе, вскоре потушенный. При проходе траверза острова Иодолми одним из снарядов была перебита труба, в которой проходят все рулевые приводы, и одновременно с этим осколками другого снаряда, залетевшими в боевую рубку, был контужен в голову командир крейсера, убиты наповал стоявшие по обеим сторонам его горнист и барабанщик, ранен в спину вблизи стоявший рулевой старшина (не заявивший о своей ране и остававшийся все сражение на своем посту); одновременно ранен в руку ординарец командира. Управление было немедленно перенесено в румпельное отделение на ручной штурвал. При громе выстрелов приказания в румпельное отделение были плохо слышны, и приходилось управляться преимущественно машинами, несмотря на это крейсер все же плохо слушался.

В 12 часов 15 минут, желая выйти на время из сферы огня, чтобы по возможности исправить рулевой привод и потушить пожары, стали разворачиваться машинами, и, так как крейсер плохо слушался руля и ввиду близости острова Иодолми, дали задний ход обеими машинами (крейсер поставило в это положение в то время, когда был перебит рулевой привод при положенном лево руле). В это время огонь японцев усилился и попадание увеличивалось, так как крейсер, разворачиваясь, повернулся левым бортом к неприятелю и не имел большой скорости.

Тогда же была получена одна из серьезных подводных пробоин в левый борт, и третья кочегарка стала быстро наполняться водой, уровень коей подходил к топкам; подвели пластырь и начали выкачивать воду; тогда уровень воды несколько спал, но тем не менее крейсер продолжал быстро крениться. Снарядом, прошедшим через офицерские каюты, разрушившим их и пробившим палубу, была зажжена мука в провизионном отделении (тушение пожара производилось мичманом Черниловским-Сокол и старшим боцманом Харьковским), а другим снарядом разбиты коечные сетки на шкафуте над лазаретом, причем осколки попали в лазарет, а сетка загорелась, но вскоре была потушена.

Серьезные повреждения заставили выйти из сферы огня на более продолжительное время, почему и пошли полным ходом, продолжая отстреливаться левым бортом и кормовыми орудиями. Одним из выстрелов 6-дюймового орудия №XII был разрушен кормовой мостик крейсера "Асама" и произведен пожар, причем "Асама" прекратила на время огонь, но вскоре открыла снова. Кормовая его башня, по-видимому, повреждена, так как она до конца боя не действовала более. Только при проходе крейсера к якорному месту и когда огонь японцев мог быть опасен для иностранных судов, они его прекратили, и один из преследовавших нас крейсеров вернулся к эскадре, остававшейся на фарватере за островом Иодолми. Расстояние настолько увеличилось, что продолжать огонь нам было бесполезно, а потому огонь был прекращен в 12 часов 45 минут дня.

В 1 час дня, став на якорь близ крейсера "Тэлбот", приступили к осмотру и исправлению повреждений, а также подвели второй пластырь; одновременно с этим оставшаяся команда была разведена по орудиям в ожидании нападения неприятельской эскадры в 4 часа на рейде. По осмотре крейсера, кроме перечисленных повреждений, оказались еще следующие: все 47-мм орудия не годны к стрельбе, еще пять 6-дюймовых орудий получили различные повреждения и семь 75-мм орудий повреждены в накатниках и компрессорах. Разрушено верхнее колено третьей дымовой трубы, обращены в сито все вентиляторы и шлюпки; пробита верхняя палуба в нескольких местах; разрушено командирское помещение, поврежден фор-марс и еще найдены четыре подводные пробоины различной величины, а также много еще других повреждений. Несмотря на то, что все иностранные суда были готовы к уходу, они все немедленно прислали шлюпки с врачами и санитарами, которые приступили к перевязке раненых.

Убедившись после осмотра крейсера в полной невозможности вступить в бой и не желая дать неприятелю возможность одержать победу над полуразрушенным крейсером, общим собранием офицеров решили потопить крейсер, свезя раненых и оставшуюся команду на иностранные суда, на что последние изъявили полное согласие вследствие моей просьбы. Перевозка раненых и команды с крейсера производилась на гребных судах иностранных крейсеров. Командир французского крейсера "Паскаль" капитан 2 ранга В. Сенес, прибыв на крейсер, лично много содействовал при перевозке раненых и команды.

В продолжение часового боя были: контужен в голову командир крейсера; ранены 3 офицера (тяжело мичман Губонин, легко мичманы Лабода и Балк) и нижних чинов серьезно - 70 и многие получили мелкие раны от осколков рвавшихся литидных снарядов; убиты мичман граф Нирод и нижних чинов - 38.

Когда команда покинула крейсер, старший и трюмный механики совместно с хозяевами отсеков открыли клапана и кингстоны и отвалили от крейсера. Пришлось остановиться на потоплении крейсера вследствие заявлений иностранных командиров не взрывать крейсер в виду крайней опасности для них и тем более что крейсер уже начал погружаться в воду. Командир со старшим боцманом, удостоверившись еще раз, что никого на судне не осталось, последним покинул крейсер в 3 часа 40 минут, сев на французский катер, который ожидал его у трапа вместе с командиром крейсера "Паскаль". Крейсер, постепенно наполняясь водой и продолжая крениться на левый борт, в 6 часов 10 минут дня погрузился в воду. Распределение числа раненых и команды было сделано по взаимному согласию командиров трех судов: французского крейсера "Паскаль", английского крейсера "Тэлбот" и итальянского крейсера "Эльба". Американский авизо "Виксбург", хотя и прислал своего доктора для перевязки, но принять людей с тонущего крейсера отказался за неимением разрешения от своего министра. Ввиду того что перевозка раненых заняла очень много времени, с перевозкой остальной команды пришлось слишком спешить вследствие заявления командиров окончить погрузку около 4 часов. Были взяты судовые документы и команда отправлена с малыми чемоданами; офицеры же, занятые отправкой раненых и исполнением своих обязанностей, не успели захватить ничего из своих вещей.

Итальянские офицеры, наблюдавшие за ходом сражения, и английский паровой катер, возвращавшийся от японской эскадры, утверждают, что на крейсере "Асама" был виден большой пожар и сбит кормовой мостик; на двухтрубном крейсере между труб был виден взрыв, а также потоплен один миноносец, что впоследствии подтвердилось. По слухам, японцы свезли в бухту А-сан 30 убитых и много раненых.

Японский посланник на основании инструкции, полученной от своего правительства, уведомил французского посланника, что японское правительство удовлетворяется тем, чтобы офицеры и команда судов были отправлены в Шанхай с обязательством не выезжать севернее Шанхая и не принимать участие в военных действиях. Между тем, день спустя французское правительство уведомило своего представителя непосредственно, что команда, находящаяся на "Паскале", должна быть немедленно отправлена в Сайгон. Английское же правительство решило отправить в Сингапур или Коломбо. Что же касается людей, находящихся на крейсере "Эльба", то ко времени ухода "Паскаля" из Чемульпо никакого решения еще получено не было.

Крейсер "Паскаль" 3 февраля ушел со мною, тремя офицерами и тремя чиновниками крейсера "Варяг", с частью команды крейсера, всею командою лодки "Кореец", охранною командою (броненосца "Севастополь") и казаками охраны миссии.

Ходатайство о награждении офицеров и команды за их беззаветную храбрость и доблестное исполнение долга представляю особо. По сведениям, полученным в Шанхае, японцы понесли большие потери в людях и имели аварии на судах, особенно пострадал крейсер "Асама", который ушел в док. Также пострадал крейсер "Такачихо", получивший пробоину; крейсер взял 200 раненых и пошел в Сасебо, но дорогой лопнул пластырь и не выдержали переборки, так что крейсер "Такачихо" затонул в море. Миноносец затонул во время боя.

Донося о вышеизложенном, считаю долгом доложить, что суда вверенного мне отряда с достоинством поддержали честь Российского флага, исчерпали все средства к прорыву, не дали возможности японцам одержать победу, нанесли много убытков неприятелю и спасли оставшуюся команду.

Подписал: командир крейсера 1 ранга "Варяг" капитан 1 ранга Руднев".

Бой «Варяга» с превосходящими силами противника вызвал необычайный подъем в стране. О подвиге моряков знала, без преувеличения, вся страна.

Первой встречала героев Одесса.

Корреспондент журнала «Нива» в 1904 году так описывал эту встречу (стиль сохранен).

На «Малайе» (пароход) прибыли не все герои с «Варяга» и «Корейца», но лишь часть их. Прибыли, именно, старший офицер «Варяга», капитан 2-го ранга Степанов, мичман Балк, инженеры Зорин и Спиридонов, и однофамилец доблестного командира «Варяга», священник о. Руднев.

Навстречу «Малайе» вышел в море пароход «Св. Николай». Выехавший в море начальник одесского порта генерал Перелишин вручил команде героических судов еще на борту парохода знаки военного ордена, повесив их каждому на грудь. Сопровождаемая пароходами, расцвеченная множеством ярких флагов, «Малайя» тихо подошла к Царской пристани.

Около трех часов дня раздался пушечный залп, который возвестил одесситам о вступлении героев-моряков на родную землю. На берегу прибывшая команда была встречена портовым священником о. Ионою, призывая благословение Божее на героев патриотического подвига, он осенил капитана Степанова крестом и сказал: «Примите земной поклон». Священник и капитан Степанов оба опустились на колени.

После этого герои были встречены командующим одесским военным округом генералом Каульбарсом и градоначальником Д.Б. Нейгардтом. Музыка играла гимн.

В четвертом часу дня торжественное шествие моряков двинулось из гавани в город.Улицы Одессы были убраны по праздничному; народа собралось кругом видимо-невидимо; лестница, ведущая на Николаевский бульвар, и весь бульвар до здания городской думы представляли живую ограду из групп воспитанников и воспитанниц местных учебных заведений. Воспитанницы усыпали лестницу цветами, а на площадке лестницы у памятника Ришелье была воздвигнута триумфальная арка.

Встреча героев в Одессе

Герои Чемульпо прошли к ней и были встречены и приветствованы здесь городским головою Одессы (П.А. Зеленым); затем у здания городской думы было отслужено торжественное молебствие, а после того моряки направились между рядами войск среди развевающихся флагов и многотысячной толпы народа к казармам (Сабанским). По дороге происходили трогательные сцены. Солдаты, расставленные шпалерами, не могли удерживать восторженную публику: она прорывалась сквозь их строй и стремилась хотя бы пожать руку кому-нибудь из героев. Их забрасывали цветами, целовали, качали и даже несли на руках. Моряки поражали всех молодецким видом.

Вечером Одесса угощала героев торжественным спектаклем в городском театре.

Весь спектакль обратился в сплошное чествование их; на спектакль, собственно, никто не обращал внимания. Оркестр играл гимн и «Славься», и овации, выпавшие в этот вечер, на долю героев, превосходят всякое описание.

20 марта герои выехали в Севастополь и далее через Москву в Санкт-Петербург.

Не менее грандиозная встреча была устроена героям в Санкт-Петербурге. Был установлен порядок чествования.

На Николаевском вокзале представители городского общественного управления во главе с городским головой и председателем думы встречают героев, подносят командирам "Варяга" и "Корейца" хлеб-соль на художественных серебряных блюдах, вручают приветствие от города на художественно оформленных бланках.

Вручают всем офицерам подарки.

Угощают нижних чинов обедом в Народном доме императора Николая II; выдают каждому нижнему чину по серебряным часам с надписью "Герою Чемульпо", выбитыми датой боя и именем награжденного.

Устраивают в Народном доме представления для нижних чинов.

Платформу заполнили встречающие родственники, военные, представители администрации, дворянства, земства и горожане. Среди встречающих были управляющий Морским министерством вице-адмирал Ф. К. Авелан, начальник Главного морского штаба контр-адмирал 3. П. Рожественский, его помощник А. Г. Нидермиллер, главный командир Кронштадтского порта вице-адмирал А. А. Бирилев, главный медицинский инспектор флота лейб-хирург В. С. Кудрин, петербургский губернатор шталмейстер О. Д. Зиновьев, губернский предводитель дворянства граф В. Б. Гудович и многие другие. Встречать героев Чемульпо прибыл великий князь генерал-адмирал Алексей Александрович.

Специальный поезд подошел к платформе ровно в 10 часов. На перроне вокзала соорудили триумфальную арку, украшенную государственным гербом, флагами, якорями, георгиевскими лентами и т. д.

После встречи и обхода строя генерал-адмиралом в 10 часов 30 минут под несмолкающие звуки оркестров началось шествие моряков от Николаевского вокзала по Невскому проспекту к Зимнему дворцу. Шеренги солдат, огромное число жандармов и конных городовых едва сдерживали натиск толпы. Впереди шли офицеры, за ними - нижние чины. Из окон, с балконов и крыш сыпались цветы. Через арку Главного штаба герои Чемульпо вышли на площадь возле Зимнего дворца, где выстроились напротив царского подъезда. На правом фланге стояли великий князь генерал-адмирал Алексей Александрович и управляющий Морским министерством генерал-адъютант Ф. К. Авелан. К варяжцам вышел император Николай II.

Он принял рапорт, обошел строй и поздоровался с моряками "Варяга" и "Корейца". После этого они прошли торжественным маршем и проследовали в Георгиевский зал, где состоялось богослужение. Для нижних чинов в Николаевском зале накрыли столы. Вся посуда была с изображением Георгиевских крестов. В концертном зале накрыли стол с золотым сервизом для высочайших особ.

Николай II обратился к героям Чемульпо с речью: "Я счастлив, братцы, видеть вас всех здоровыми и благополучно вернувшимися. Многие из вас своей кровью занесли в летопись нашего флота дело, достойное подвигов ваших предков, дедов и отцов, которые совершили их на "Азове" и "Меркурии"; теперь и вы прибавили своим подвигом новую страницу в историю нашего флота, присоединили к ним имена "Варяга" и "Корейца". Они также станут бессмертными. Уверен, что каждый из вас до конца своей службы останется достойным той награды, которую я вам дал. Вся Россия и я с любовью и трепетным волнением читали о тех подвигах, которые вы явили под Чемульпо. От души спасибо вам, что поддержали честь Андреевского флага и достоинство Великой Святой Руси. Я пью за дальнейшие победы нашего славного флота. За ваше здоровье, братцы!"

В концертном зале дворца был сервирован Высочайший завтрак, на который были приглашены и офицеры-герои. Во время завтрака государь Император изволил произнести: «Обращаюсь к вам с теми же словами благодарности, которые  Я только что высказал командам»

«Блестящие подвиги «Варяга» и «Корейца», столь славные для нашего оружия, должен всецело приписать достоинству командиров и всех офицеров. Сердечно благодарю вас за честное исполнение долга».

«Желая увековечить память об этом событии, Я повелел выбить медаль для ношения всеми вами, а также и для нижних чинов. Да послужит она, в назидание потомству, напоминанием о столь знаменательном подвиге».

«От души пью за ваше здоровье».

«Да хранит вас Господь».

Затем состоялся прием в Александровском зале городской думы. Вечером все собрались в Народном доме императора Николая II, где был дан праздничный концерт. Нижним чинам вручили золотые и серебряные часы, роздали ложки с серебряными черенками. Моряки получили по брошюре "Петр Великий" и по экземпляру адреса от петербургского дворянства. На следующий день команды отправились по своим экипажам.

Ю. Парамонов

 Старая Одесса на почтовых открытках представлена на сайте: http://picasaweb.google.ru/avdotka/qwDwEI#

Библиография:

Журнал "Нива", №14, 1904 г.; №17, 1904 г.