В конце 1830 годов Н.Н. Мурзакевич в своей автобиографии отметил, что лицей по сравнению с предыдущими годами стал работать, «как хорошо заведенная машина». Преподавание шло в ногу со временем и соответствовало требованиям науки. Профессора охотно делали свое дело, количество слушателей увеличилось. Лицей стал пользоваться доверием среди жителей.
В 1844 - 1845 учебном году в лицее работал известный в ученых кругах профессорско-преподавательский состав.
Директор лицея Николай Иванович Синицын.
Профессора: Платон Алексеевич Симонович; Генрих Карлович Брун; Александр Давидович Нордман; Филипп Карлович Брун; Михаил Карлович Павловский; Иосиф Григорьевич Михневич; Павел Васильевич Беккер; Христиан Генрихович Гассгаген; Николай Никифорович Мурзакевич; Василий Егорович Левтеропуло; Константин Петрович Зеленецкий; Артемий Алексеевич Рафалович; Василий Васильевич Григорьев.
Адъюнкты: Викентий Филиппович Пахман; Владимир Альбертович Линовский; Владимир Васильевич Петровский; Андрей Яковлевич Комарницкий.
Лекторы: немецкого языка Мориц Генрихович Эртель; французского языка Альфонс Карлович Шапеллон.
Учителя: танцев - И.М. Буш; пения - Д.Н. Терентьев; музыки - Ю.И. Буссар; гимнастики и плавания - А.Я. Цорн.
С некоторыми профессорами мы уже знакомы. Познакомимся с другими, сведения о которых удалось найти.
Иосиф Григорьевич Михневич (1809 - 1885) - писатель; сын священника, окончил курс в Киевской духовной академии, где в 1836 году стал профессором. В 1839 году определен профессором философии в Ришельевский лицей; позже был помощником попечителя Киевского и Варшавского учебных округов. Напечатал: «Опыт постепенного развития главных действий мышления как руководство для первоначального преподавания логики» «Биография герцога де Ришелье» «Исторический обзор сорокалетия Ришельевского лицея, с 1817 по 1857 год».

Артемий Алексеевич Рафалович (1816 - 1851) - врач и путешественник, сын одесского купца; был профессором судебной медицины в Ришельевском лицее. В 1846 году отправлен на Восток для изучения чумы, объехал Турцию, Египет, Сирию, Палестину, Алжир и Тунис. По возвращении в Петербург был назначен членом Медицинского совета. Статьи его помещались в разных журналах. Отдельно вышло его «Путешествие по Нижнему Египту и внутренним областям Дельты», с картой и планами. Скончался в 1851 году в Санкт-Петербурге. Похоронен на Волковском кладбище. Фото могилы на Волковском кладбище.

Василий Васильевич Григорьев (15 марта 1816 года - 19 декабря 1881 года)- русский историк-востоковед.

По происхождению дворянин. Окончил филологический факультет Санкт-Петербургского университета, отделение восточных языков. В 1838 году поступил профессором восточных языков в Ришельевский лицей. В Одесских изданиях разместил несколько статей. В 1842 году Григорьев написал диссертацию: «О достоверности ярлыков, данных ханами Золотой Орды русскому духовенству». В.В. Григорьев занимался изучением исторических событий, происходивших на востоке и имевших близкое отношение к российской истории. В 1844 году В.В. Григорьев переселился в Петербург и много работал в обществах географическом и археологическом. В 1851 году В.В. Григорьев переехал в Оренбургский край и вскоре получил должность начальника пограничной экспедиции, где сосредоточивались дела по сношению с ханствами и управление киргизами. Это дало ему возможность написать несколько статей, посвященных Туркестанскому краю. В 1862 году В.В. Григорьев оставил службу в Оренбургском крае, а в следующем занял кафедру истории Востока в Санкт-Петербургском университете, где он перед этим получил степень доктора восточной словесности. В 1878 году В.В. Григорьев оставил университет, а в 1880 году вышел в отставку. Василий Васильевич Григорьев умер в Санкт-Петербурге 19 декабря 1881 года.
Викентий Филиппович Пахман - адъюнкт Ришельевского лицея; сын чиновника австрийской службы, родился в 1793 году в Праге (в Чехии). По окончании учения в Пражской гимназии поступил в Пражский университет, где слушал лекции по философским, филологическим, юридическим и математическим наукам. Приехав в Россию в 1816 году, В.Ф. Пахман определился преподавателем в Одесский благородный институт, по преобразовании которого в Ришельевский лицей был назначен в нем учителем музыки. В 1828 году утвержден адъюнктом лицея. В.Ф. Пахман преподавал первоначально в низших классах лицея разные предметы: латинский язык и словесность, математику коммерческую и гражданскую бухгалтерию. Кроме того, он занимал должность цензора в Одесском цензурном комитет. В 1838 году с введением в лицее новых штатов был назначен адъюнктом по кафедре римского законоведения. Кроме того, в разные годы временно преподавал энциклопедию и историю правоведения. В 1842 году - философию права, международное право, коммерцию и историю русского права. 26-го февраля 1844 года В.Ф. Пахман получил чин статского советника; во все это время он продолжал службу в Одесском цензурном комитете, где в 1844 году временно был председателем, а с 1845 года состоял сторонним цензором. От этой должности был уволен 3-го августа 1849 года. Его сын Семен Викентьевич Пахман в конце 1840-х годов также был адъюнктом Рришельевского лицея.

В 1853 году В.Ф. Пахман вышел в отставку и, оставаясь в Одессе, умер в июле 1878 года.
Владимир Альбертович Линовский - статский советник, профессор Ришельевского лицея, магистр университета Св. Владимира; родился в 1818 году, умер в 1863 году. В 1839 году определен был адъюнктом по кафедре практического судопроизводства в Ришельевский лицей; кроме того, он преподавал законы государственного благоустройства, благочиния и казенного управления, законы уголовные, гражданские и межевые, введение в науку права и истории законодательства и обозрение русских законов. В 1844 году он был утвержден профессором по кафедре практического судопроизводства, а в 1853 году по расстроенному здоровью покинул службу. Ему принадлежат отдельные печатные труды.
Мориц Генрихович Эртель - профессор Одесского Ришельевского лицея, автор очень распространенных немецких учебников. Родился М.Г. Эртель 4-го (16-го) марта 1800 года в городе Шлибене, в Саксонской провинции, где отец его, доктор богословия, был суперинтендентом. Один из братьев отца М.Г. Эртеля, Василий, был приглашен в Петербург в качестве преподавателя немецкого языка и словесности при наследнике цесаревиче Александре Николаевиче. Это побудило и М.Г. Эртеля в 1826 году переселиться в Россию, в С.-Петербург. Изучив русский язык, М.Г. Эртель начал свою учебную деятельность в частных семействах. В 1832 году он переехал в Одессу и занял должность лектора немецкого языка в Ришельевском лицее, а в 1834 году был утвержден штатным преподавателем и занимал кафедру до преобразования лицея в Новороссийский университет в 1865 году. Кроме Ришельевского лицея, М.Г. Эртель преподавал немецкий язык в гимназии при лицее, в коммерческом училище, в Одесском институте благородных девиц и в частных пансионах. Как практик-педагог он отличался изумительной способностью передавать знания своим ученикам и слушателям, которые всегда охотно посещали его лекции. Им было составлено несколько учебных пособий для изучения немецкого языка. В 1872 году преклонные годы заставили М.Г. Эртеля выйти в отставку и совершенно оставить педагогическую деятельность. С этих пор он преимущественно жил за границей и скончался в глубокой старости в Дрездене 17-го (29-го) апреля 1891 года, на 92-м году жизни.
Альберт Яковлевич Цорн родился 3 апреля 1816 года в баварском городе Кемптене в семье учителя танцев, с детства учился танцевальному искусству.

В 16 лет - путешествие в Европу. 1835-36 год - преподает в Дрездене и Христиании (Осло). В 1837 году отправляется в Париж, в конце года возвращается в родной город, преподает там танец и гимнастику. Вскоре отправляется в новое путешествие по Восточной Европе с целью изучения танцев, в результате в 1839 году останавливается в Одессе, где остается преподавать. С 9 февраля 1840 года начинает учить танцам и гимнастике воспитанников Ришельевской гимназии, а также еще в четырех других одесских гимназиях, дает частные уроки. В 1884 году становится членом Берлинской Академии танцевального искусства. В 1890 году в Одессе издается «Грамматика танцевального искусства и хореографии». Книга получила хорошие отзывы.

Это солидный труд, насчитывающий более 400 страниц, с атласом к грамматике, где показаны положения рук, ног, порядок движения в некоторых танцах.

Умирает Альберт Яковлевич Цорн в апреле 1895 года в Одессе.
С 1837 и до 1847 года в Ришельевском лицее получал образование Осип Осипович Чижевич, оставивший весьма интересные воспоминания о своей учебе в лицее.

Фотография с сайта

Приведу его воспоминания о лицее практически дословно.
Как писал О.О. Чижевич, попечителем лицея и учебного округа он застал Покровского, а директором Н.И. Синицына, инспектором Чанова. Н.Н. Мурзакевича застал надзирателем. «В числе преподавателей были весьма оригинальные личности. Законоучитель для католиков, итальянец, капуцин, Патре Ансельмо, старичок маленького роста, с козлиной бородкой и таким же голосом, был ужасно сердитый. Одевался в монашескую суконную рясу, с капюшоном, подпоясанную толстыми вервиями с концами в форме огурцов. Этими огурцами он колотил беспощадно по сем попало провинившихся гимназистов. Преподавал он катехизис на французском языке, которого почти никто из гимназистов не понимал. Припоминаю, как однажды он гонялся по классу за мальчиком, который по незнанию французского языка, назвал патера, вместо: mon pere (отец) – mon cher (дорогой). Чем больше колотил его Патре, тем жалобнее мальчик кричал: mon cher, mon cher!
Другой оригинал был учитель латинского языка Кнорре. Громадного роста, с лошадиноподобною физиономиею, он ходил, подпрыгивая и обнюхивая все попадавшееся под руку, и людей с которыми разговаривал. Необыкновенный ходок и конькобежец, он иногда по утрам совершал прогулку на Большой Фонтан и обратно пешком. Однажды, когда море замерзло, он на коньках сбегал в Николаев к брату, астроному. С гимназистами Кнорре любил забавляться в промежутках уроков. Я был в числе его любимцев и не раз, посадив меня к себе верхом на шею, он бегал по коридорам…
В это время у нас были в большом употреблении розги. Порка производилась ежедневно. Были субъекты, которых пороли не менее двух раз в неделю. Случалось, что высеченного, испачканного кровью, на простыне относили в домашнюю больницу. Кроме формальной порки, на скамье, посредством двух служителей, производилось в классах и коридорах сечение по рукам линейкой или пучком розог корешками. В этом деле отличался надзиратель Демостико. Едва заметит какое-либо нарушение порядка, подбегает к виновному, и тогда подставляй ладони, то одну, то другую. Хлоп, хлоп, - и побежал к следующему…
Еще был оригинал учитель греческого языка Христохоос. Читая лекции о греческих войнах, он, расхаживая по классу, изображал собою греческого воина, показывая, как подкрадывались к неприятелю, метали копья и т.п. Ежели ученик не посещал исправно классов, он не был в претензии, только перед экзаменом необходимо было взять у него десяток частных уроков по 2 рубля, и на экзамене ставил хорошую отметку.
Н.Н. Мурзакевич, произведенный из надзирателей в учителя русской истории, более всего обращал внимание на одежду учеников. Войдя в класс, он всех осматривал. У кого случалось оторванная пуговица или разорванное платье, всех таких собирал он к классной доске, делал надпись мелом: «ветошный ряд». Там они оставались во все время классного урока. Другой учитель, в наказание за леность, ставил ученика тоже к доске и над головой его рисовал мелом ослиные уши. Из надзирателей были замечательны: Пиллер – необыкновенный силач и Гревс (англичанин) вантрилок (чревовещатель, фокусник) и мастер на все руки.
В числе профессоров было несколько знаменитых ученых и чудаков. К первой категории можно причислить профессора ботаники и зоологии Нордмана и профессора математики Генриха Бруна; ко второй профессора химии Гассгагена, коверкавшего русский язык и уверявшего, что корабли для прочности обивают медом (вместо медью). Н.Н. Мурзакевич отличался необыкновенным бескорыстием, хотя и был очень беден. Когда приехал в Одессу харьковский откупщик, богач Кузин, с намерением поместить сына в лицей и просил всех давать сыну частные уроки, Мурзакевич возмутился, сказал, что это подкуп и не пошел даже на совещание профессоров по этому предмету. В совещании, один из самых щекотливых, профессор латинского языка Беккер, долго не соглашался на плату по 10 руб. за урок, считая ее высокою. К удивлению всех, Кузин обиделся предложением такой низкой платы, заявив, что в Харькове он платил за урок не менее 25 руб.»
Как видим из воспоминаний О.О. Чижевича, жизнь лицеистов не была безоблачной. Были и взятки под видом частных уроков, порка и побои. Вместе с тем, у Чижевича нет обиды или неприязни к своим педагогам. Все это он описывает с легким юмором.
Продолжим его воспоминания.
«Из студенческой жизни остались у меня следующие воспоминания. Студентов бывало не более 30 – 50 человек. Большинство вели жизнь разгульную. Помню, как однажды собрал всех инспектор Соколов и произнес поучительную речь, которую окончил следующими словами: «Как только вижу в календаре крестик, означающий праздник, так уже и жду на следующий день поступления жалоб на студентов за буйства и т.п.»…
Слишком большое прилежание у нас считалось неприличным. Прилежных студентов, обыкновенно любимцев профессоров, называли подлизами.
Зато у нас были своего рода правила чести. Оскорбить женщину, в особенности молодую невинную девушку, считалось преступлением. Вступиться за товарища и, в случае нужды, отдать ему последнюю копейку, - священным долгом… мы были довольно религиозны… Любимым местом студенческих кутежей был кафе-ресторан Каруты в Пале Рояле.
Еще припоминаю анекдот о профессорах Генрихе Бруне и Левтеропуло. Брун, известный математик, превосходно играл в карты, во все коммерческие игры (он и умер скоропостижно в Одесском «Английском клубе») и постоянно обыгрывал своего товарища Левтеропуло, профессора физики. Выведенный из терпения, физик придумал следующую комбинацию. Пригласив к себе Бруна на карты, он поставил карточный стол в таком месте, на котором, от соединения фокусов искусно развешенных зеркал, он видел в зеркале все карты Бруна. Понятно, что при таких условиях Брун, к удивлению своему, постоянно проигрывал. Только к концу зимы Левтеропуло объяснил ему, в чем дело и возвратил проигранные деньги.
Танцам учил нас И. Буш, названный бессмертным. Он танцевал и учил до 90 лет. Унаследовал ему Адольф Цорн, который прибыл в Одессу в 1839 г. и до сего времени в Одессе живет и содержит танцкласс… А. Цорн, кроме танцев, преподавал нам гимнастику и учил плаванию. Школа плавания была устроена на рейде на плавающих бочках. Для не умеющих плавать была предоставлена средина купальни, окруженная барьером, с решетчатым дном. Хорошие пловцы делали экскурсию, вместе с учителем, в открытое море, сопровождаемые, на всякий случай, лодкою, с опущенными концами веревок». 
Как видим, по сравнению с воспоминаниями А. Сумарокова, приведенных ранее, о жизни в лицее, воспоминания О.О. Чижевича говорят о более открытой жизни лицея, отсутствию затворничества.
Остановимся на воспоминаниях Н.Н. Мурзакевича. Он пишет: «Тягостны для меня воспоминания о 1850 годе… Наплыв богатых польских семейств, под предлогом воспитания детей в Одессе… имел пагубное влияние на лицей. Под предлогом приготовления молодых людей к поступлению в студенты лицея, но действительно для того, чтобы связать свои сношения с заграничными патриотами, поляки щедрою рукою, отсыпая деньги за уроки, деморализовали многих профессоров. Прежняя скромная, умеренная и безупречная жизнь их, соблазненных легкою наживою денег, резко и быстро изменилась и перешла в картежный разгул. Попечитель М.Н. Бугайский,…, директор N и более влиятельные профессоры: Генр. Брун, Левтеропуло, Линовский – с 8 часов вечера, почти ежедневно, упражнялись в картах или дома, или в клубе. Генр. Брун даже умер в клубе и за картами… Лихоимство развивалось с каждым днем: приемы в студенты, переводы из курса в курс и выпуски сопровождались циническими вымогательствами преподавателей: Линовского, Камарницкого, Зеленецкого, Петровского, Гассгагена. Писались за деньги даже сочинения для студентов! Почти все профессора давали частные уроки и за это покровительствовали денежным; зато строгость их обрушивалась на бедняках. Жалобы попечителю улаживались за игорным столом… И Соколов, при всем бескорыстии, увлекся страстью к игре. Профессора держали у себя на квартире студентов, в качестве пансионеров; но о нравственном надзоре за ними у многих не было и в помине. Панычам нужна была только протекция. Живший у профессора философии паныч Ягницкий блистательно проходил курс в соседнем публичном доме и кончил бойнею, на которой замертво уколотили студ. Булатова; у проф. чистой математики отец не нашел своего сына, две недели где-то пропадавшего, о чем ментор и не подозревал. Тогда-то и начались в профессорском кружке постройка домов, покупка обширных мест для этой цели, арендование земель…».
Вот такие порядки в лицее описывает Н.Н. Мурзакевич. Как видим, не все было благоприятно в лицее.
В 1852 году после Николая Ивановича Синицына должность директора лицея стал исполнять Александр Григорьевич Петров. А.Г. Петров родился в 1803 году. По окончании курса в Воронежской гимназии поступил в Харьковский университет, где первоначально слушал науки общие, а затем курсы юридического факультета и этико-филологического отделения философского факультета. В 1819 году вышел из университета со степенью кандидата и получил назначение на должность преподавателя законоведения в Киевской гимназии. Одновременно занимал должность чиновника особых поручений при попечителе Киевского учебного округа, синдика Университета Св. Владимира. В 1835 году А.Г. Петров назначен директором училищ Киевской губернии. С учреждением в Киеве новой гимназии, занял место директора гимназии. В 1838 году назначен был инспектором классов Киевского Института благородных девиц. Служба А.Г. Петрова в Киеве продолжалась до 20-го июля 1844 года, когда он был назначен директором Ришельевского лицея. В течение 9 лет, проведенных в Одессе, сверх директорства исправлял должность попечителя учебного округа, а впоследствии был назначен помощником попечителя с оставлением директором Лицея. В 1852 году А.Г. Петров по прошению был уволен от должности директора Лицея, а 2-го февраля 1853 года вовсе вышел в отставку. В 1860 году он снова поступил на службу цензором в Московский Цензурный Комитет, а в 1865 году назначен был председателем Санкт-Петербургского Цензурного Комитета. Александр Григорьевич Петров скончался в С.-Петербурге 31-го июля 1887 года.
Как видим, в конце 1852 года Александр Григорьевич Петров был уволен с должности директора лицея. Это было связано с тем, что в конце 1852 года в лицей прибыл «ревизор», товарищ министра народного просвещения А.С. Норов. Как писал Н.Н. Мурзакевич, он детально вник в учебный процесс, посетив лекции, побеседовав поодиночке с профессорами; проверил, как воспитываются студенты. Некоторые профессора, зная за собой грешки, до того были напуганы этим посещением, что профессор Ф. Брун, придя домой после занятий полоснул себя бритвой по руке. Но рана оказалась неглубокой. В результате этой «ревизии» с должности был уволен управляющий и директор лицея. Профессорам было запрещено давать частные уроки и держать у себя пансионеров.
На должность управляющего Ришельевским лицеем в конце 1852 года был назначен Н.Н. Мурзакевич, а в начале 1853 года он стал и директором лицея.
Н.Н. Мурзакевич нашел дела в лицее в жалком состоянии. Вот что он писал: «Хуже всех оказались девичьи пансионы: там дурно учили, еще хуже кормили, зимою редко топили комнаты и позволяли многое «недозволяемое». В этом отношении содержательница так называемого «образцового пансиона», получавшего пособие от города, Р-нова, всех превзошла. У нее несчастные девочки свободно отпускались на холостые вечеринки. Русский язык и Закон Божий всюду заметно были ослаблены. Реформаты, протестанты и католики прозелитствовали над русскими детьми беспрекословно; одни евреи были недоступны для новициата».
Остановлюсь на воспоминаниях Константина Аполлоновича Скальковского, поступившего в лицей в 1852 году.

В своих воспоминаниях он дает характеристику не только лицею, но и учителям лицейской гимназии, профессорам лицея. Описывая здание лицея, он пишет: «Нижний этаж был занят аудиториями и мизерными музеями лицея, в верхнем помещалась гимназия: направо классы, рекреационный зал и лицейская библиотека, налево дортуары и цейхгаузы, посреди церковь. Начальство жило в здании гимназии. Сада не было, но один из двориков посвящался играм». На этой фотографии запечатлен один из внутренних двориков лицея в наши дни.

Продолжим воспоминания К.А. Скальковского: «Торжественное собрание происходило в физической аудитории, где иногда студенты давали концерты и домашние спектакли. Аудиторией заведовал профессор Левтеропуло, славившийся ревностью к красивой жене и огромной меделянской собакой, которая страшно рычала, если кто приближался к профессорше. Когда физик внезапно умер, красавица вышла замуж за его ассистента…».
К.А. Скальковский также писал, что застал в лицее еще учителей старой школы, и, как отметил, почти поголовно маньяков. У каждого была своя система опроса гимназистов, система оценок «и особенно расправляться врукопашную с учениками. Один бил линейкой по ладони, другой по концам пальцев, третий давал сильные щелчки, четвертый драл немилосердно за волосы и т.д. Из этой категории помню учителя географии Минакова, русского языка Попова, математики Евтушевского; было несколько иностранцев, едва понимавших по-русски. Молдаванин Стамати преподавал французский язык, финн Летц… немецкий. Французскому языку… учили еще и французы Бедо и Бенуа, конечно отставные барабанщики Великой армии, как большинство тогдашних преподавателей французского языка.
Лицей, впрочем, имел выдающегося лектора для этого языка Шапелона, превосходного актера, и очень образованного человека. Преподаватели естественной истории Вирен и математики Жан-Чап-Оглу были слегка помешанные. Гимназисты окончательно сводили с ума этих несчастных школьничествами. Замечательный тип был еще лектор и учитель английского языка Гревс. Это был талант на все руки, он знал все языки, все науки и искусства, показывал фокусы, говорил вентрилоком, ознакомил первый Одессу с фотографией. К сожалению, он был беспробудно пьян и манкировал лекциями.
Лектором в лицее и учителем немецкого языка в старших классах был Эртель… Эртель целый день курил копеечную сигару, но, входя в класс, тушил, ножиком обрезывал сигару до пепла и остаток прятал в карман.
В младших классах немецкий язык преподавал еще Мейер. Женатый на богатой помещице Булацель, он приходил в класс с огромными коробками сластей, которые жадно ел, иногда и нам уделял маленькую толику.
Учитель латинского языка Беккер, он же профессор в лицее, был известным археологом; сын его совершил первое покушение на короля Вильгельма прусского.
Ненавидели мы желчного преподавателя математики Дебрюкса, сына талантливого археолога. Он целые дни щипал свои бакенбарды и притеснял всех.
Зато очень любили, хотя и прозвали «Гапкою» или «Иоською», инспектора лицея и гимназии М.О. Михневича, впоследствии помощника попечителя варшавского округа. Косой «Иоська» целые дни в огромном картузе прогуливался по гимназии. Это был благороднейший человек, высокой нравственности и отличный педагог. По субботам Михневич вызывал из каждого класса лентяев и велел сечь, но не жестоко, причем со славянским акцентом говорил поучительные речи. К гимназистам он относился отечески. Поймав как-то одного из них разговаривавшим с его горничной, он приказал высечь гимназиста, прибавив в нравоучение Златоуста: «смотрение родит хотение, хотение родит вожделение, вожделение родит действо»…
Всемирную историю читал Филипп Брун, брат будущего финляндского министра-статс-секретаря. Это был очень ученый и трудолюбивый археолог, насквозь напичканный Геродотом. Брат его Генрих, способный профессор высшей математики, был страстным картежником, умершим держа карты в руках. Третий финн – Нордман читал зоологию и ботанику и был директором Ботанического сада; он открыл в Одессе кости допотопных животных. Полезным профессором был юрист Линовский, отличавшийся необыкновенной толщиною, гетингенский химик Гассгаген, едва понимавший по-русски, и Зеленецкий, литератор, профессор русской словесности, цензор и ярый театрал.
Попечителями учебного округа при мне были Бугайский и затем Демидов. У Бугайского по воскресеньям обедали наиболее отличившиеся гимназисты…
В гимназию мы поступили в женских башмаках, за что нам досталось от товарищей… гимназические шинели из экономии шились без рукавов, ибо шинели носили в накидку…
Для лекций форма была: для приходящих сюртук, а для внутренних куртка, и то и другое с красными воротником и обшлагами, отчего гимназистов дразнили тогда по всей России «красной говядиной». Пуговицы были в нашей гимназии серебряные с гербом губернии и с надписью: «Херсонский». В лицее форма была общая студенческая, но с серебряными пуговицами. Из 7-го класса гимназии выбирались для наблюдения за классом по одному «старшему», носившему узкие серебряные погончики. Старшие мешали нам колотить друг друга, но себе этого не возбраняли.
Кроме ленивых барчуков было несколько помещичьих детей поляков из Подольской губернии и молдаван из Бессарабии. Поляки отличались сравнительною воспитанностью, знали языки и увлекались до безумия Наполеоном. Гимназисты-молдаване, тогда еще малоцивилизованные, отличались здоровьем, красивою наружностью, обилием волос, огромнейшим аппетитом, леностью и неопрятностью.
Не мало было также воспитанников с Кавказа, как потому, что при лицее имелось восточное отделение, почему и в гимназии преподавались арабский, турецкий и персидский языки, так и по отсутствию сносных учебных заведений в Закавказье.
Всех воспитанников было не более полутораста… Атлетическою силою славился студент Лучич, дядя известного артиста Далматова, убитый потом под Севастополем, где сложили головы и другие мои однокашники.
На физическое воспитание обращалось некоторое внимание. Танцам обучал Тесье, французский танцовщик, подпрыгивающий, как мяч, со скрипкою в руках и колотивший нас по спинам смычком. Гимнастику преподавал Цорн… Ему и тогда было лет семьдесят, а жил он еще в 80-х годах. Цорн же был учителем плавания. Гимназия и лицей имели свою купальню под бульваром, около известных старым одесситам купален Исаковича.
Для лета лицей и гимназия имели и собственный «хутор-дачу» на берегу моря, близ Малого Фонтана…
Русскую литературу читал увлекательно Веселовский, умерший молодым человеком; за красноречие и большой горб мы прозвали его «Тартеем». Латинский язык преподавал Иванов, известный впоследствии ученый. Географию читал чрезвычайно занимательно Орбинский, также приобретший известность по исследованиям византийской истории, как профессор педагогики и банковый деятель. Его и Беккера взял Пирогов в 1856 году в инспекторы и директоры для поднятия гимназии. Законоведение преподавал Великанов, археолог и основатель первой частной библиотеки в Одессе. По естественной истории Вирена сменил Менделеев, знаменитый теперь химик, метролог и метеоролог. Я помню его застенчивым молодым человеком, мечтавшим об университетской деятельности. Узнав, что я собираюсь в горный корпус, Менделеев подарил мне первую свою диссертацию «Об изоморфизме в связи с кристаллической системой»… Всеобщую историю читал Щерецкий.
Вместо «старших»… для наблюдения за порядком определили надзирателей, между которыми были Думшин, известный потом переводчик Бокля, Миницкий – будущий управляющий акцизными сборами, и братья Милеанты… В лицее были оставлены педеля, вечные souffres douleurs студентов, которые тогда в Одессе, особенно камерального факультета, убежища всех лентяев, наукою и политикою мало интересовались, а увлекались театром и мелкими кутежами, собираясь по преимуществу в кондитерской Высочанского на Дерибасовской. Только назначение Пирогова изменило несколько общее направление».
Как видим, воспоминания современников о преподавателях лицея отличаются от энциклопедических данных. В этих воспоминаниях просматриваются черты характера преподавателя, его отношение к воспитанникам, отношение воспитанников к нему. То есть то, что добавляет жизненности образу преподавателя.

На этом пока остановимся. Окончание будет.
 

Ю. Парамонов

Источники:
Исторический обзор сорокалетия Ришельевского лицея с 1817 по 1857 год. Составлен Инспектором Лицея Иосифом Михневичем. 1857 г.
Обозрение преподавания наук в Ришельевском лицее в первую половину 1838 года
Обозрение преподавания наук в Ришельевском лицее в течение 1842-1843 учебного года. 1843 г.
Обозрение преподавания наук в Ришельевском лицее в течение 1843-1844 учебного года. 1843 г.
Обозрение преподавания наук в Ришельевском лицее в течение 1844-1845 учебного года. 1844 г.
Исторический очерк Ришельевской гимназии. Составил преподаватель той же гимназии Р.Э. Заузе. 1881г.
Сборник, издаваемый бывшими воспитанниками Лицея и Университета. Часть 1. 1898 г.
А. Скальковский. Участие Одессы в подвигах на поприще наук, отечественной истории и словесности. 1841 г.
Речи, произнесенные в торжественном собрании Ришельевского лицея 18 июня 1844 года.
Николай Никифорович Мурзакевич. Автобиография. 1889 г.
К. Скальковский «Воспоминания молодости (по морю житейскому) 1843-1869». 1906 г.
Из прошлого Одессы. Сборник статей. Составлен Л.М. де Рибасом. 1894 г.
Одесса. 1794 – 1894 гг. Исторический очерк.
А.Г. Готалов-Готлиб. Ришельевский лицей – предшественник Новороссийского (Одесского) университета. Историческое исследование Часть 1. (1818 – 1837гг.)
Википедия