Ришельевский лицей - это было высшее учебное заведение в Одессе. Создан по указу императора Александра  І в 1817 году, в 1865 году преобразован в Новороссийский Императорский университет. Назван в честь одесского градоначальника и губернатора Новороссии Армана Эммануэля дю Плесси дюка де Ришелье, графа Широн, герцога де Фронсак или Эммануила Осиповича Ришелье, как его называли в России, или Дюк Ришелье, как его еще называли в Одессе. В дальнейшем буду его называть просто Ришелье. Именно ему лицей обязан своим возникновением.
Но лицей возник не на пустом месте. Отцы города, и, прежде всего, Ришелье, заботясь о процветании вверенного ему в управление города и края, думали о будущем. А для этого будущего нужны были умные, образованные, преданные делу люди. И их нужно было готовить здесь, во вновь создаваемом городе.
Еще в 1804 году, т.е. через 10 лет после создания города, было решено учредить в городе коммерческую гимназию. Гимназия должна была состоять из училищ – приходского, уездного и собственно гимназии. Но это были не отдельные училища, а три отдела одного учебного заведения.
Приходское училище, в котором дети обучались один год, имело одного учителя, который обучал детей чтению, русскому языку, письму, началам арифметики и началам Закона Божьего.
В Уездном училище обучались два года, и детей обучали два учителя. Один из них преподавал Катехизис, Св. Историю, о должностях человека и гражданина (!), Русский язык, Чистописание и Рисование. А другой учитель - Географию, Историю, Арифметику и Геометрию.
В Гимназии обучались шесть лет, и в ней работало четыре преподавателя. Один из них должен был преподавать Русскую Словесность, Историю, Статистическую Географию, Коммерческую Географию и Историю Коммерции. Другой – Логику, Психологию, Нравственность, Естественное право, Философскую грамматику, Коммерческое и Морское право. Третий – Алгебру, Коммерческую арифметику, Геометрию, Физику и Бухгалтерию. Четвертый – Коммерцию, познание фабрик и товаров, Естественную коммерческую историю. Кроме перечисленных преподавателей предусматривалось еще два преподавателя для обучения языкам: греческому, итальянскому и французскому.
Таким образом, это должна была быть шестиклассная коммерческая гимназия. Предполагалось, что мальчик, поступивший в приходское училище 7-8 лет, уже через 9 лет обучения мог быть подготовлен к коммерческой деятельности.
Но осуществить эти планы полностью не удалось. Были созданы только приходское и уездное училище.
Кроме этих учебных заведений в городе работали частные пансионы. Мужской пансион французского эмигранта Вольсея, женский под его же руководством и еще один женский итальянца Поцци.
В 1805 году Ришелье на базе мужского частного пансиона Вольсея, к которому он благоволил, создал Благородный Воспитательный Институт, вторым отделением которого стал частный женский пансион Поцци, располагавшийся в другой части города. Благородный Воспитательный Институт возглавил Вольсей. В 1810 году Вольсей по настоянию Ришелье от должности был уволен из-за своего корыстолюбия. Благородный Воспитательный Институт был частным учебным заведением. В 1811 году Институт был принят под покровительство правительства, а в 1816 году подчинен был Харьковскому учебному округу. В это воспитательное заведение могли приниматься дети даже с четырехлетнего возраста, как полные пансионеры, т.е., если родители платили ежегодный взнос 275 рублей ассигнациями за учение и содержание и сверх этого 125 рублей на форму. Обучение в Институте длилось 8 лет. Детей обучали русскому, греческому, французскому, итальянскому, немецкому, английскому и латинскому языкам. Преподавались также: Закон Божий, География, История, Арифметика, Математика, Физика, Архитектура, Фортификация, Военная экзерциция. Кроме перечисленных предметов, учащиеся обучались также музыке, танцам, плаванью.
Но, учитывая отдаленность Одессы от университетских городов, важное коммерческое положение города, быстрый рост населения, в городе необходимо было учебное заведение, которое бы объединило три вышеуказанных учебных заведения и давало обучающимся высшее образование.
Почему так долго шли к созданию лицея? Многие противились созданию открытого учебного заведения. Против был и Ришелье. Он считал, что открытые учебные заведения портят нравственность учащихся. Но к 1814 году взгляды Ришелье переменились, и он стал вести активную работу по созданию в городе приближенного к бедным слоям населения учебного заведения по типу Царскосельского лицея. В этом бы лицее дети из бедного сословия могли бы учиться при этом заведении в трех первых классах. Такое заведение было открыто 2 мая 1817 года под именем Ришельевского лицея, названного так в честь уже убывшего к этому времени во Францию Ришелье.
Проект устава лицея был составлен на основе устава Благородного Воспитательного Института. По уставу лицея воспитанники разделялись на воспитанников, составляющих пансион и педагогический институт; и посторонних питомцев, посещающих публичные классы в лицее в начальном и двух дополнительных училищах. В лицей принимались лица не моложе 7 лет и не старше 10. Общее количество пансионеров 120, разделялось на шесть классов (возрастов). Каждый класс совершенно отделялся от других, и всякое сообщение между воспитанниками разных классов было запрещено. Пансионеры с посторонними питомцами также не общались. При лицее утверждались внешние классы, в которых дети малообеспеченных родителей слушали без оплаты те же уроки, что и сами воспитанники лицея и у тех же профессоров, но в отдельных комнатах. Лучшие из них могли поступать в лицей по сдаче экзамена. Посторонние питомцы могли жить с родителями. Но лицей стремился к тому, чтобы посторонние питомцы располагались за небольшую плату поблизости от лицея и были под его надзором. Посторонних питомцев предусматривалось до 250.
Курс воспитания продолжался 10 лет для пансионеров и 8 лет для воспитанников внешних классов. Изучались: Закон Божий; грамматика языков российского, латинского, греческого, французского (этому языку отводилась преимущественная роль, даже перед русским), итальянского и немецкого; словесность; риторика; география и история; философия; науки математические и физические; науки военные и приятные (!) искусства. При лицее предусматривалась церковь православного исповедания.
Так как перечисленные предметы обучения не давали университетского образования, то к лицею присоединялось два дополнительных училища: правоведения и политической экономии; и коммерческих наук. В этих училищах обучение длилось два года. В училище правоведения и политэкономии в первый год занимались правоведением, в первые восемь месяцев второго года – политэкономией; и следующие 4 месяца – начальным курсом общественного права. В коммерческом училище один год изучали арифметику и алгебру, приспособленные для коммерции; коммерческую географию и историю коммерции; второй год был посвящен коммерческим и мореходным правам; ведению книг и других коммерческих наук, в частности, произведения природы и промышленности. Для этих двух училищ предусматривалось дополнительное изучение немецкого языка в течение двух лет.
Воспитанники лицея «пансионеры», окончив 10-летний курс обучения, принимались в армию офицерами, прослужив в нижних чинах три месяца. Вступая в гражданскую службу, получали чин 12 класса. Питомцы пединститута, прослужив 6 лет надзирателями и адъюнктами, получали чин 9 класса. Все воспитанники и посторонние, по окончании полного курса, пользовались правами университетских студентов, не подвергаясь испытаниям при производстве в другой чин.
По уставу лицея предусматривалось, чтобы все преподаватели были неженатыми. Преподавателям полагались квартиры со столом, освещением и отоплением в здании лицея. Встал вопрос о размещении лицея. Так как он был приемником коммерческой гимназии и других заведений, то было принято решение поместить его в тех же зданиях. Коротко остановлюсь на истории этого здания.
Первоначально для коммерческой гимназии было выбрано здание военного ведомства, предназначенное для Главнокомандующего и стоившее 77000 рублей. Здание располагалось вдоль улицы Екатерининской, что видно на плане, составленном инженер-полковником фон Ферстером (Форстером) в 1803 году.

В этом здании и поместили коммерческую гимназию. Для переделки здания под гимназию из казны было выделено 7500 руб. ассигнациями, и в 1805 году здание было переделано по плану того же инженер-полковника фон Ферстера. Нижний этаж этого здания был переделан под классы, а второй этаж под квартиры для директора и учителей. Возможно, что одновременно с этим были переделаны и два других здания, располагавшиеся в том же квартале, что хорошо видно на «План Генеральный города Одесса с показанием вновь произведенных цивильных зданий в 1803, 1804, 1805, 1806 и 1807 годах».

На этом плане видно, что крылья этого здания выходят на современные улицы Ланжероновскую и Дерибасовскую. И при этом сохраняется частично здание по Екатерининской улице. Возможно, что здание на Екатерининской улице использовалось под квартиры, а другое – для гимназии. Эти здания гимназии и были выбраны для лицея. С преобразованием гимназии в Лицей оказалось, что помещений не хватает. Даже думали сооружать новое здание в районе Куликова поля с большим ботаническим садом до Малого фонтана, по составленному архитектором Монфераном для этих целей плану.

О. Монферан. Проект здания лицея в Одессе

Но суммы для строительства нового здания оказались неподъемными. Было решено переделать и расширить здание гимназии, по плану, разработанному Ф. Шаалем в 1819 году. Для этих целей было выделено 409962 руб. 15 коп. ассигнациями. Перестройка здания была сделана за счет земли в размере 6 сажень в ширину и 40,5 сажень в длину, уступленной Александрой Афанасьевной Попандопуло вдовой генерал-майора. Земля была передана с условием, что Лицей, когда потребуется вдове, возвратил ей такое количество камня, какое было в стене складского здания и занятого Лицеем. Но впоследствии камень не потребовалось возвращать. В 1819-1820 году отставной поручик Антон Шостак произвел перестройку зданий за 320000 руб. ассигнациями. Но через 10 лет здания Лицея оказались тесными и неудобными, потому что количество учащихся увеличилось и, кроме того, здание оказалось в центре города, где было много соблазнов для учащихся: лавки, магазины, театр, бульвар. И вновь пошли поиски нового места для Лицея. Предлагались дом и склад графа Сабанского. В 1831 году часть этого строения было приобретено Лицеем за 182196 руб. ассигнациями. Но строение было неудобным и было позже передано в военное ведомство. Предлагался дом графа Разумовского, располагавшийся на противоположной стороне от дворца Воронцова по нынешней улице Гоголя, предлагался участок на Бульваре с домом Золотницкого (гостиница Лондонская) и прилегающими домами. Но купить эти здания быстро не удавалось.
В 1837 году произошло преобразование Лицея по новому уставу. Число учащихся в Лицее и состоящей при нем гимназии значительно увеличилось. Было решено расширить место, занимаемое Лицеем, с выходом на улицу Дерибасовскую, Екатерининскую и Ланжероновскую, что и было вскоре сделано.

На Екатерининскую улицу выходили торцевые фасады зданий, располагавшиеся на Дерибасовской и Ланжероновской улицах, а между ними одноэтажное здание, похожее на забор с воротами между крыльями зданий. Таким образом, здание лицея приобрело законченный вид, получив два внутренних двора. Так здание лицея выглядело на плане 1855 года.

Директор лицея занял 8, инспекторы по 4, профессора по 3, адъюнкты по 1 комнате с прихожею. Вся прислуга помещалась в переднем дворе.
По воспоминаниям И.Г. Шершеневича, преподавателя Ришельевского Лицея: «Помещение было очень удобное и просторное. Внутри этого громадного трехстороннего здания были и дворы, где в рекреационное время гуляли гимназисты – пансионеры казенные и своекоштные, были спальни, столовые, актовый зал, больница, внизу квартиры для служащих при лицее и все прочие необходимые принадлежности и парадная галерея от ворот до той лестницы, которая вела на верхний этаж, где были классы, спальни, церковь и помещение для надзирателей. Коридоры были во всю длину здания… по трем улицам. В этих коридорах резонанс был такой, что сказанное в одном его конце хорошо было слышно в другом».
Но и это расширение не позволяло нормально организовать учебный процесс, и поиски нового места для Лицея продолжались. О неудобстве здания для учащихся вспоминал Константин Скальковский (сын Аполлона Скальковского – «Геродота Новороссийского края»), поступивший в Лицей в 1852 году: «По Екатерининской шел высокий забор с воротами, а по Дерибасовской и Ланжероновской тянулись два длинных крыла здания. Все это окрашено казенною желтою краской, было довольно мизерно с виду.
Внутри гимназия, построенная иезуитами, напоминала расположением монастырь: бесконечные коридоры с полами из простого дерева, давно расщепившегося от ходьбы. Мы даже с порванными подошвами как-то ухитрялись еще, нарочно волоча ноги, зацеплять и отдирать длинные щепки пола. Мебель была примитивная: в классах изрезанные скамейки, черные доски и черные столики для учителей; учебных принадлежностей полный недостаток.
Нижний этаж был занят аудиториями и мизерными музеями лицея, в верхнем помещалась гимназия: направо классы, рекреационный зал и лицейская библиотека, налево дортуары и цейхгаузы, посреди церковь. Начальство жило в здании гимназии. Сада не было, но один из двориков посвящался играм».
Наконец-то в 1844 году новое место для Лицея было найдено и приобретено в районе нынешних улиц Херсонской, Дворянской и Елисаветинской за сумму в 9071 руб. 43 коп. серебром.
Но дело с постройкой здания двигалось не так быстро. Необходимо было утрясти проект здания. Правительство всячески старалось снизить цену здания, за счет сокращения помещений для Лицея, а лицейское начальство старалось отстаивать то, что было запланировано. Отстаивать проект в Санкт-Петербург наезжал и архитектор А.С. Шашин, по проекту которого предполагалось строить здание Лицея. И только 17 апреля 1852 года состоялась закладка здания Лицея. Это произошло в день рождения наследника престола, будущего императора Александра Николаевича (Александра ІІ). Перед закладкой была проведена литургия в лицейской церкви Высокопреосвященным Иннокентием, архиепископом Херсонским и Таврическим. Он освятил место закладки нового здания и положил первый основной камень. По закладке первого камня была заложена медная доска, покрытая со всех сторон серебром, на которой была вырезана надпись: «В двадцать седьмое лето благополучного царствования его Императорского Величества Николая І, Императора и Самодежца всея России, в 17 день апреля 1852 года, заложено в г. Одессе здание для Ришельевского Лицея».
На обороте доски: «С благословения Архиепископа Херсонского и Таврического Иннокентия, при Наместнике Кавказском и Новороссийском и Бессарабском генерал-губернаторе князе Михаиле Семеновиче Воронцове, Министре Народного просвещения князе Платоне Александровиче Ширинском-Шахматове, Попечителе Одесского учебного округа, действительном статском советнике Михаиле Николаевиче Бугайском, по проекту архитектора Шашина, под распоряжением Комитета, состоящего под председательством инженера – генерал-майора Григория Сергеевича Морозова. Постройку принял Керченский купец Иван Максимович Красильников, за 240000 р. Рос. сер. монетою».
Стоимость постройки возрастала и только в первой половине 1857 года здание было окончательно отделано и принято в казенное ведомство.

Старое же здание лицея по Дерибасовской улице было передано купцу Вагнеру в обмен на его дом, располагавшийся в городском саду (на этом месте ныне библиотека университета). Вагнер дополнительно получил 30000 руб. серебром. Здание бывшего лицея стало именоваться домом Вагнера. Этот дом Вагнер перестроил.

Но вернемся к лицею, к его первым годам существования.
Отметим, что содержание Лицея предусматривалось за счет: сбора 2,5 коп. серебром с каждой четверти отпускаемого из Одессы за границу разного хлеба, такой сбор должен был производиться пока существует порто-франко; дохода с аренды Ришелье в сумме 3260 талеров, пожалованный им Лицею; по истечению срока аренды правительство бралось эту же сумму выплачивать из казны; 6500 рублей из казны государства; 6500 руб. из доходов города; а также средств, получаемых от пансионеров. Кроме того, поступали средства от частных лиц. Так, тот же Ришелье пожертвовал на устройство библиотеки 13000 франков. Аббат Николь, француз, первый директор лицея, на то же устройство библиотеки пожертвовал свое годовое жалованье за 1818 год. Поступило крупное пожертвование от барона Николая Штиглица.
К ноябрю месяцу 1817 года в пансионе лицея набралось достаточное число учеников, которые преимущественно перешли из Благородного института и Коммерческой гимназии. Директором лицея был утвержден аббат Николь.

Директор лицея аббат Николь деятельно принялся за организацию учебного процесса. Он настолько не щадил себя, что даже подорвал здоровье. По этому поводу Ришелье писал ему: «Ланжерон (в то время находившийся в Париже) неистощим в рассказах о тех счастливых преобразованиях, каким подвергся лицей, благодаря вашим стараниям: - но вам надо сделать выговор. По его словам, вы так трудитесь и утомляете себя, что расстраиваете свое здоровье и очень изменились. Вам следует поберечь себя для пользы самого дела».
Аббат Николь и Ришелье были давними знакомыми. Они знали друг друга еще со школьных времен и дружили. Аббат после эмиграции из Франции времен Наполеона трудился в Петербурге, создав свою школу, а Ришелье с 1804 года в Одессе, генерал-губернатором. К 1812 году аббат Николь, по просьбе Ришелье, был переведен в Новороссию и стал во главе иезуитов. Аббат Николь был рядом с Ришелье во время чумы в Одессе в 1812 году. Они появлялись там, где было наиболее опасно. Они и другие близкие им люди посещали госпиталя, ухаживали за больными, помогали беднякам, устраивал сирот в приюты. Несмотря на то, что Николь был ответственным за прихожан католического вероисповедания, однако, Ришелье хотел видеть Николя во главе создаваемого учебного заведения, и этого он добился.
Помощником же директора лицея был назначен Реми Жилле, тоже француз. Профессорами лицея: французского языка и географии Н. Буавен, итальянского языка Антонио Пиллер, немецкого языка Пец; адъюнкты: А. Дудрович российской и латинской словесности; Ковалевский греческой, латинской и российской словесности; Иосиф Феррари итальянского языка; Надо французского языка. Православным священником был назначен, трудившийся в Петербурге, архимандрит Феофил. Одновременно с православной была создана при лицее и католическая церковь.
В первом наборе в лицей воспитанников на 1818 год было принято 110 пансионеров и 107 приходящих. Учебный год начинался с 1-го января. Но, в связи с переделками здания, только 7 января 1818 года граф Ланжерон открыл Лицей, выступив с торжественной речью на французском языке. Несмотря на то, что Ришелье уже находился во Франции, однако внимательно следил за своим детищем. Интересовался делами, давал советы. Лицеистам была утверждена форма одежды. Подробные воспоминания о лицее оставил Александр Сумароков, выпускник лицея 1828 года. После лицея он служил в штабе Новороссийских поселений. Умер после 1887 года.
По воспоминаниям Александра Сумарокова: «Одежда наша состояла из синего суконного с фалдами мундира со стоячим черным плисовым воротником с красной выпушкой и из таковых же суконных панталон без выпушки. Летом суконные панталоны заменялись серыми домоткаными; черный шелковый галстук и пестрая пикейная жилетка. Фуражка с козырьком темно-синего сукна, под цвет мундира, с плисовым околышем и красною выпушкою. Шинель темно-синего сукна с капюшоном, подбитая до половины черною байкой. Четыре пары сапог опойковых». Следует еще добавить, что на мундире были желтого цвета пуговицы. Форма, по сути, была похожа на армейскую тех времен. Однако для приходящих воспитанников никакой формы не было.
Если разобраться с теми наименованиями материи, о которых современные люди позабывали, то плис, по словарю Ф. Павленкова, - дешевый бархат, основа которого льняная или бумажная, а ворс состоит из бумаги, шерсти, шелка, могера (мохера) и т.п.
Пикейная жилетка, сделана из материала пике, по словарю того же Ф. Павленкова, - плотная хлопчатобумажная ткань с различными узорными выпуклостями на лицевой стороне.
2 мая 1818 года лицей посетил Александр І. Проходя вдоль строя лицеистов, он пощупал рукав лицейской формы одного из лицеистов и отметил, что сукно тонковато. Но изменений в форме одежды никаких не последовало. Император остался доволен лицеем и пожаловал аббату Николя орден Св. Анны 2-й степени с алмазами, а Ришелье пожаловал орден Св. Андрея Первозванного, выслав орден в Париж.
Жизнь в лицее подчинялась распорядку дня. Лицеисты вставали летом в 5 ½ часов утра, а зимою в 6 часов. На умывание и одевание полагалось 20 минут. Затем все лицеисты шли в церковь в сопровождении инспекторов и надзирателей. По прочтении молитвы направлялись в классы и готовили уроки до 8 ½ часов. После этого лекция до 10 ½ часов. После лекции готовили уроки до 12 часов. После уроков обед, отдых и подготовка уроков. С 2-х до 3-х часов рисование или вновь подготовка к урокам. С 3-х до 5-ти часов лекция, с 5-ти до 5 ½ полдник и отдых. До 7 часов шла подготовка к урокам, с 7 до 8 ½ часов ужин и отдых. До 9 часов шла духовная беседа, на которой присутствовали все лицеисты, инспекторы, и надзиратели молитва и отходили ко сну. Иногда духовную беседу посещал директор.
Если взглянуть на распорядок дня, то учебное время, примерно, поровну распределялось между лекциями, 4 часа, и подготовкой уроков, немногим более 5 часов.
Для лицеистов предусматривались, как наказания, так и поощрения. В виде наказания лицеисты подвергались аресту с помещением в карцер, использовались розги, хотя по уставу они и не полагались. Обычно виновного, воспитанника младшего возраста, приводили в комнату к аббату, и виновный получал 5-6 ударов розгой. Когда с заплаканными глазами воспитанник был готов идти в класс, ему приносили на блюдечке варенье, и во время еды аббат читал ему нотацию. Также воспитанники за нарушения лишались свиданий с родными, которые и так были редки. Для свиданий было выделено первое воскресенье месяца в послеобеденное время.
В виде поощрения ученики в классах размещались по успеваемости. Впереди сидели успевающие ученики, а отстающие сидели за последними партами. Итоги учебы подводились каждую неделю. Ученики, занимавшие первые места в учебе, украшались знаками отличия для ношения всю следующую неделю. Из них четыре первых ученика получали право в воскресный день обедать у генерал-губернатора, куда отводил их директор института. Каждое воскресенье, утром, члены комиссии, оценивали успеваемость воспитанников. Комиссия собиралась в общем зале, где в присутствии генерал-губернатора директор давал отчет о поведении и успехах воспитанников. Провинившиеся ученики вызывались и тут же получали выговоры. После чего заслужившие первые места в своих классах представлялись генерал-губернатору, и он вручал им установленные знаки отличия.
Этот ритуал так описывал А. Сумароков: «Почти каждое воскресенье генерал-губернатор граф Ланжерон в 12 час., т.е. в обеденное время, посещал лицей и отправлялся прямо в столовую, где его уже ожидали директор, инспекторы, надзиратели и все воспитанники, отведывал кушанья, - и помню, с каким аппетитом он, бывало, съедал полную тарелку супу, который всегда был особенно хорош. Все стояли, покуда один из инспекторов погромогласнее не прочитает еженедельных отметок всех воспитанников, подробно, по предметам, и не провозгласит имена получивших первые места в классе, по принадлежности. Воспитанники, удостоенные первых мест, получали из рук графа ленты, которые привязывались бантом к правой руке; цвета лент были: белый, голубой, зеленый, малиновый и синий… Получившие первые места воспитанники тогда не обедали с нами, в 3 часа отправлялись на обед к генерал-губернатору. По окончании обеда каждый воспитанник получал по большому свертку с конфетами».
Воспитанники для сна располагались в спальных помещениях, где для каждого класса выделялась отдельная комната, в которой ночью постоянно горела лампа. Для надзирателя выделялась в этой же спальне небольшая комната около 4-х метров в длину и чуть более двух метров в ширину с окном на улицу. Комната отделялась от спальни филенчатой перегородкой и имела дверь, запиравшуюся на ключ. При аббате Николя каждый воспитанник имел подобную комнатку, где помещалась кровать, табурет и небольшой шкаф. В начале 1820-х годов, при директоре Иосифе Гейнлете такое количество комнаток было признано неудобным, перегородки были ликвидированы, и в такую большую комнату по числу воспитанников было установлено 24 кровати. Спальни на ночь запирались на ключ. На каждых 15 воспитанников полагался гувернер.
Воспитанников в лицее кормили хорошо. Об этом также оставил свои воспоминания А. Сумароков. Приведу его слова: «… некоторое время при мне, года три или четыре, все профессора и адъюнкты, живущие в здании лицея, кроме законоучителя-архимандрита, обедали и ужинали вместе с нами; для них ставился стол посредине столовой. Перед каждым прибором стоял графинчик с красным вином, а на маленьком столике сбоку – соленая закуска и водка. Впрочем, и у прибора каждого из нас стояла большая рюмка такого же вина. Инспектора и надзиратели сидели за одним столом с воспитанниками. Обед состоял из 3-х сытных блюд, а ужин из 2-х свежеприготовленных блюд. Белого хлеба сколько угодно… Хлеб имел вид круглого калача, всегда был хорошо выпечен и очень вкусный…, каждый день подавался свежий… В воскресенье и в праздники прибавляли пирожное или фрукты, арбузы и дыни. Столовое белье переменялось два раза в неделю. Завтрак зимою и осенью состоял из говяжьего супа с манной крупой, а в прочее время года нам давали или теплое молоко, редиску со свежим маслом, яйца всмятку, в низших классах по два на каждого, а высших по четыре, или виноград, или по половине небольшого арбуза; хлеба, как за обедом и ужином, сколько угодно. В постные дни по стакану сбитня – чаю тогда не знали. Во время масленицы подавали блины, а за ужином вареники с творогом… На обед полагалось 30 минут, а на ужин 20… Мы постились только в великий пост, и то первую и последнюю неделю да среды и пятницы… Мелкой рыбы нам не давали. Полдник состоял из куска белого хлеба с водою... относительно питья воды, которую нам дозволялось пить в назначенное время: за завтраком, обедом, ужином и полдником, после обеда от 2-х до 3-х часов, т.е. до начала уроков, а после этого воды мы не видели». Как видим, кормились лицеисты весьма не дурно. Те продукты, подававшиеся жареными, готовились на прованском масле. Красное вино, прованское масло – это результат действия в городе порто-франко. Эти и другие заморские продукты были очень дешевы. Одно время в лицее поваром трудился отставной матрос, бывший повар адмирала Сенявина. И как отмечал А. Сумароков, пища при этом поваре отличалась еще большим разнообразием.
В летнее время, в праздничные дни и на каникулах, которые продолжались с 1 по 15 июля, воспитанников лицея водили на лицейский хутор. Он находился в 4 верстах от города. Предположительно, этот хутор располагался в районе нынешнего Ланжерона. С лицеистами, как правило, находился аббат Николь. Остановимся вновь на воспоминаниях А. Сумарокова: «Пришедши на хутор, мы все садились на установленные на площадке, близ домика, скамейки для отдыха: через несколько времени давали каждому по куску белого хлеба и сыру, а если виноград был уже зрел, то и по большой кисти винограда. По окончании этого полдника, который продолжался минут 20, нам позволяли встать и гулять в саду, купаться и удить рыбу; запрещалось только рвать незрелые плоды и уходить в соседний сад. Впрочем, это было трудно, так как мы оставались под наблюдением инспекторов и надзирателей. Аббат же отправлялся отдыхать в домик. В 8 часу вечера… мы отправлялись домой».
Кроме того, летом же, в сезон купанья, лицеисты купались в море. Купанье проводилось утром, после молитвы. Район купанья был определен в районе нынешнего морвокзала. Перед этим служители обозначали место купанья с помощью веревок и нанизанными на них кусками пробкового дерева. Отдельно выделялись места для купания лицеистов старшего и младшего возраста. Самовольно заплывать в неположенное для купания место строго запрещалось. Нарушители лишались права купания на определенный срок. Купались лицеисты в коротких, до колен домотканых штанах. За купаньем наблюдали инспекторы и надзиратели, которые сами не купались. Одежду лицеистов стерегли служители.
Зимой же, как писал А. Сумароков: «… мы обмывались в умывальных комнатах, бывших в каждой спальне; особой бани не было: француз строил Лицей. Впрочем, каждую субботу, после вечерней беседы, в спальни младшего возраста приходила пожилая женщина, она же и кастелянша, стригла ногти и мыла шеи и головы, что нам особенно не нравилось, когда она терла намыленной фланелью и обмывала теплой водой. Большей части из нас не нравилась эта процедура, и мы старались увернуться, но аргусы-надзиратели этого не позволяли, да и Катерина Ивановна была неумолима. Впрочем, это, как и все хорошее, было со временем оставлено».
Что же это «все хорошее», что со временем было оставлено?
Об этом будет сказано в следующей части.

Ю. Парамонов

Источники:
Исторический обзор сорокалетия Ришельевского лицея с 1817 по 1857 год. Составлен Инспектором Лицея Иосифом Михневичем. 1857 г.
Сборник, издаваемый бывшими воспитанниками Лицея и Университета. Часть 1. 1898 г.
Обозрение преподавания наук в Ришельевском лицее в первую половину 1838 г.
Обозрение преподавания наук в Ришельевском лицее в течение 1842-1843 учебного года. 1843 г.
Обозрение преподавания наук в Ришельевском лицее в течение 1843-1844 учебного года. 1843 г.
Обозрение преподавания наук в Ришельевском лицее в течение 1844-1845 учебного года. 1844 г.
Исторический очерк Ришельевской гимназии. Составил преподаватель той же гимназии Р.Э. Заузе. 1881г.
А. Скальковский. Участие Одессы в подвигах на поприще наук, отечественной истории и словесности. 1841 г.
Николай Никифорович Мурзакевич. Автобиография. 1889 г.
К. Скальковский «Воспоминания молодости (по морю житейскому) 1843-1869». 1906 г.
Из прошлого Одессы. Сборник статей. Составлен Л.М. де Рибасом. 1894 г.
Столетие Одессы. Издание Н. Федорова. 1894 г.
А.Г. Готалов-Готлиб. Ришельевский лицей – предшественник Новороссийского (Одесского) университета. 1938 г.
Р. Александров. Прогулки по литературной Одессе
В. Нетребский. Гимназская улица
Я. Майстровой. Улицы Одессы
Википедия
Официальный сайт города Одессы